«Наша свадьба вообще будет офигенной! — сказал мечтательно Рафаэль. — Главное — купить побольше вина и шампанского. Всем будет хорошо, все пообщаются…»
«Подожди-ка, — перебила его я, представляя лицо его мамы, полковника в отставке, ненавидящей алкоголь, а при одном только напоминании о водке падающей в обморок. — А как же твоя маман?»
«Ну а что маман? Сядет с твоими родственниками, они её будут отвлекать, маман ничего и не заметит,» — не сдавался мой потенциальный супруг.
я сказала «да!»
В год, когда одни наши знакомые еще только приступили к бракоразводному процессу, а другие уже благополучно все разделили, Рафаэль неожиданно достал из кармана красную коробочку. Где-то внизу гудел Тибр, за спиной был Ватикан, в общем, отступать было некуда и я сказала «Да».
Рыдали от радости в моем родном Архангельске, утирали скупую слезу в Бержераке, плакали в Новой Каледонии. Но до совместной ипотеки и возделывания двенадцати гектаров земли в Южной Франции, оставалось сделать одну важную вещь — организовать Торжество.
Несмотря на пять лет во Французской Республике, я до сих пор уверена, что а) нет ничего вкуснее маминых котлет с пюре, б) российские журналы — самые интересные, в) выходить замуж нужно в белом, с букетом, который полетит в (не)любимую подружку, и с весёлыми друзьями. Мы разбили копилку, посчитали расходы и приглашенных и собрались отдавать кровно заработанные деньги подрядчикам. «Здесь же не Архангельск, — думала я. — Достаточно всего лишь вежливо пообщаться, заплатить — и всё будет в шляпе».
Наивная.
помещение
В мэрии, подозрительно взглянув на мою русскую фамилию, сразу же задали несколько не очень тактичных вопросов о том, не из-за бумаг ли я выхожу замуж. Услышав не менее тактичный ответ «ради бумаг мы еще три года назад гражданский брак оформили», тётенька резко подобрела и предложила снять для свадьбы общественный зал за 150 евро. Был март, жили мы тогда в Иври, одном из не очень благополучных парижских пригородов, но взглянуть на зал мы все равно решили.
Увиденное превзошло все ожидания: на первом этаже унылого здания был не менее унылый огромный зал, напоминавший больше спортивный, с темно-коричневыми стенами и кусками грязного скотча, свисавшего прямо с потолка. Дополняли картину пара школьных парт и плохо покрашенные стулья.
У выхода из зала стояли северо-африканские и африканские пацанчики и, ничуть не смущаясь посланника из мэрии, периодически пинали ногами запасной вход. Пока Рафаэль задумчиво разглядывал стены, прикидывая, как бы закрыть их плакатами с фотографиями жениха и невесты, я вежливо сказала тетеньке из мэрии, что замуж выходить в таком отказываюсь.
После к делу подключились родственники будущего мужа — дедушка, бывший генерал, и маман, полковник. «Свадьбу надо сделать в Бержераке! Поставим посреди огорода шатёр, сделаем кускус, принесем магнитофон,» — наперебой кричали они в Скайпе. Гостям было предложено привести с собой спальные мешки и палатки, а мыться в летнем душе.
От неумолимой свадьбы в Бержераке нас спасло только расстояние — пять часов на машине от Парижа вряд ли бы кто-то решил проехать. Оставались рестораны. В парижские можно было даже не соваться — всё приличное было разобрано уже за год, на нас, вздумавших в марте искать ресторан на сорок человек, смотрели, как на тяжело больных. Оставалось либо очень дорогое, либо совсем у черта на куличках.
И тут я вспомнила, что во Франции дешевле снять небольшой дом а-ля замок не в самом Париже и заплатить повару, чем отвести всю компанию в ресторан. Поиски продолжились, и вскоре нам стали предлагать или большие фермы с комнатами на пятнадцать человек или… юрты! Да-да, во дворе одного из замков стояли самые настоящие юрты. «Разделите праздник с самыми близкими, — гласило объявление.- Пусть ваши близкие гости живут в индивидуальной юрте на 12 человек, а остальные смогут провести ночь в юрте на 24 персоны». Представив, как моя почти 70-летняя бабушка, заслуженный учитель сольфеджио, вползает в юрту, я отказалась.
Банкет
Помещение мы в итоге нашли — в Верхней Нормандии сдавали небольшой шато с пятнадцатью комнатами на три дня за вменяемую сумму. Смотрительница замка, высокая толстушка с татуировками «Я люблю жизнь» и пирсингом во всех видимых местах, любезно протянула нам пару брошюр с поварскими услугами. Первый повар не пожалел денег на дизайн и напечатал красивые буклеты, при этом предлагая на ужин в качестве основного блюда тартар: «Это вкусное блюдо из сырого фарша с сырым яйцом надолго запомнится вашим гостям и станет прекрасным дополнением вечера». Тартар был бы идеален с юртой, но от идеи с монгольской свадьбой было решено в этот раз отказаться.
Вторым поваром был лаконичный «повар Жиль». «Повар Жиль» в русском варианте звучал бы как «повар Иван». Жиль сразу взял нас в оборот: сначала он сказал, что может вырезать наши лица из колбаски и огурчика всего лишь по фотографии.
Или юную деву из паштета. Наверное, не стоит уточнять, что деве можно было за символическую плату нарисовать любое лицо по фотографии из всё тех же ингредиентов — овощей и мясопродуктов.
Платье и кольца
С поваром мы тоже кое-как разобрались. Оставалось самое главное — свадебное платье. Французские свадебные платья — это кошмар с рюшками и оборочками, щедро украшенный стразиками и перьями. Стоило все это великолепие от 700 евро. Продавцы цокали языками, узнав, что я выхожу замуж в сентябре — ведь платье надо заказать, ушить, померить, снова ушить, а времени уже почти не осталось. Отчаявшись, я купила билеты в Петербург и там за пару дней нашла все, что мне нужно. В магазине после вопроса «А что, можно сразу платье взять и с ним уйти?!.» меня долго спрашивали, откуда я такая взялась.
Кольца тоже стали дополнительной проблемой. Оказывается, во Франции так просто кольцо не купить. Надо выбрать форму, потом снять размеры, опять же заказать, потребуется недель шесть как минимум Спохватились мы в июне — и всюду натыкались на «Вы чуть-чуть опоздали, заказов больше не принимаем, в августе все мастера уходят на месяц в отпуск, приходите в сентябре». Клиент прав в какой-то другой стране, далеко от Французской Республики. Кольца в итоге прилетели к нам из Архангельска, где никто не должен ждать, когда же товарищ ювелир вернется из южных краев.
Фотограф
Еще одна неожиданная деталь, потрясшая меня до глубины души. Фотографы во Франции не стеснялись просить по 750 евро за 25-40 фотографий плюс рамку для лучшей фотографии размером 10 на 15. При этом прыщи невесте никто не замазывал, ракурс не выбирал, а фотографии скорее напоминали мои детские работы «Я и бабушка на фоне ковра». Молодожены валялись в прудах, песке, камышах, выглядывали кокетливо из стойл для лошадей. В качестве заглавного фото для портфолио Автор почему-то всегда выбирал самую некрасивую невесту. После таких кадров хотелось пойти и забрать заявление из мэрии, а потом бежать, не оглядываясь. В итоге свадьбу нашу фотографировала абсолютно прекрасная девушка Катя, живущая в Париже.
Было еще множество мелочей, от подготовки приглашений родственникам для визы до выбора чехлов на стулья. Где-то в середине подготовки я увидела в Интернете новость: один из спортсменов, объявивший о помолвке, решил не жениться, поскольку начал подписывать приглашения друзьям и понял, что всей этой свадебной кутерьмы ему просто не выдержать. На тот момент в мире был один человек, понимавший его на сто процентов: этим человеком была я!
А потом неожиданно настало 6 сентября, подготовка закончилась, и я вышла замуж. Но это уже совсем другая история.
