Ах, как жаль, что садовые техники не вполне применимы к культивированию человеческих чувств! Ах, насколько проще была бы жизнь, если, положим, корчевка обрубленной любви была бы делом пусть не простым, но столь же понятным и эффективным как избавление от обычных пней!..
Пни очень мешают сельскому хозяйству. Это они только в сказках пользу приносят — на пне, например, медведь может рассесться с гуслями, или, там, дедушка волшебный путника поджидать.
Практическое же садоводство рассматривает пень, да еще и старый, как исключительно вредный рудимент: он мешает наслаждаться видами и занимает полезную сельскохозяйственную площадь. Рачительный хозяин “запненения” своей территории не допускает: придерживаясь принципа “умерла так умерла”, Настоящий Садовод отжившее корчует, дабы на его месте взросло, зацвело и плодопринесло что-нибудь новое.
корчевка пней
Процесс это сложный, почти мистический, потому как пень – он упрямый, он так просто не сдается. Выкопать его практически невозможно, ибо корни его уходят в глубины, знакомые разве что бравым метростроевцам, а на ожидание его естественной кончины можно потратить десятилетия.
Чтобы вырвать адово чудище из землицы родного приусадебного участка действовать надо решительно и системно: для начала в пне сверлят дыры, в которые заливается отравляющее вещество. Оно, вещество, мееедленно, но верно проникает в корни и разлагает их изнутри – это очень важно, потому что не так страшен сам пень, как его корневая система. П
отом, когда корни сгнили, садовод выпивает рюмку водки, разминается как следует, хвать-похвать — и вытягивает старую заразу из насиженного места целиком, со всеми отростками и корневыми ответвлениями. И тут же ее сжигает, а пеплом удобряет расковыренную яму, чтобы по весне на этом месте посадить что-нибудь новое.
Яблоню хотя бы, а может даже грушу.
любовь и садоводство
Ах, как жаль, что садовые техники не вполне применимы к культивированию человеческих чувств! Ах, насколько проще была бы жизнь, если, положим, корчевка обрубленной любви была бы делом пусть не простым, но столь же понятным и эффективным как избавление от обычных пней!
Если бы можно было просверлить в отжившем чувстве дыру, залить в нее специальный противолюбовный яд, дождаться пока он дойдет до самых глухих закоулков души, когда отправит в небытие самые забытые счастливые моменты (такие, которые вдруг всплывают в памяти неожиданно, вызывая фантомные боли и десятки лет спустя после расставания).
Если бы можно было после этого выпить водки, расшатать Убитую Страсть и вытянуть ее из сердца всю, вместе с длинными корнями, целиком, убрать ее тут же подальше или даже сжечь!
Так, чтобы на ее месте весной выросло и зацвело что-то новое…
мой самый главный пень
Но нет, у нас с вами все сложнее, чем у яблонь. Во-первых, нет универсального яда. Во-вторых, и в главных, наверное, корчевать любовные пни человеки не любят. Поди сначала признайся себе, что вместо дерева теперь имеешь жалкие остатки, а потом найди в себе силы трухлю эту из своей жизни выкинуть! Не буду прибегать к формуле «вот одна моя подруга», этой избитой уловке авторов, прячущих свои скелеты за плотью вымышленных персонажей, признаюсь честно: со своим Самым Главным Пнем я носилась несколько лет.
Сначала, как водится, я вглядывалась пристально в обрубок и галлюцинировала на тему того, что он пустил новые веточки – вот, вот, жив, курилка! После финальных расставаний и окончательных точек я еще какое-то время потратила на то, чтобы пень чудесным образом оживить и снова заставить цвести: я поливала его Вниманием, Самопожертвованием и Чувством долга. Потом, вопреки всем законам природы и логики, я пыталась приладить на старый пень новые побеги совсем других растений и очень удивлялась тому, что они никак не хотели пускать корни, погибали один за другим.
Потом я торжественно сделала из своего Пня стол, накрыла красивой скатертью и расставила сверху парадный фарфор, замаскировав старые раны бытовой вроде бы устроенностью…
И только через несколько лет я нашла в себе силы на то, чтобы окончательно расчистить место для новых насаждений. Мой пень порядком уже истлел, но — вот удивительно! — все равно изрядно посопротивлялся удалению с насиженного места.
Ну а уже потом на этом месте взросло, зацвело и плодопринесло, согласно всем садоводческим законам, что-то новое. Не яблоня и не груша.
Любовь?
